Она меня проводила
Тихонечко хлопнув дверью,
Она ненавидит приметы,
Теперь я в них тоже не верю.
10 лет спустя
Подходил к концу эксперимент – смысл его жизни последние десять лет. Корпорация «РОСНАНО» заканчивала опыты с телепортацией. Это было секретом нескольких десятилетий. А особенно, это стало совершенным секретом именно в последний десяток лет, после того, как в Его лаборатории, так успешно Им возглавляемой, случился ряд казусов, один из которых поставил проект под угрозу существования.
Телепортационное оборудование стояло в Сколково на уровне двухсот пятидесяти метров под землей. Принимающие и передающие капсулы располагались в соседних бункерах, изолированных достаточно, чтобы не боятся за последствия. Комната управления была большая, около трехсот квадратных метров. Условия в комнате были созданы такие, что работать можно было, при необходимости, в течении недели пятерым без выхода наружу. Коллектив состоял из молодых физиков-ядерщиков 25-27 лет, кандидатов физико-математических наук, выпускников Обнинского института атомной энергетики и проработавших по пять лет в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне. Ему тогда было 37. К физике он не имел никакого отношения. Просто он умело руководил людьми, имел безупречный послужной список, десятки выполненных проектов и был ненавязчиво приглашен так, что отказаться было не возможно. А поверх руководства в его задачи негласно входило соблюдение внутренней безопасности проекта.
До того вечера уже были произведены телепортации элементарных частиц, атомов водорода, гелия, лития, железа, урана, плутония и тория. Задачи перед лабораторией были просты – повторить теоретические и практические выкладки ученых, построенных на основе поведения бозонов Хиггса в Большом андронном коллайдере и повторенные в Дубне.
В тот памятный вечер веселые лаборанты решили передать обыкновенную гантелю, хранящуюся в спортивной комнате, из капсулы в капсулу. «Защита от дурака», проводящая спектральный анализ передаваемого предмета конечно стояла, но проект был в открытых исходных кодах и лаборант проверку отключил.
Пришедшее ночью сообщение об изменении целостности программного кода подорвало Его пол первого, но остановить работу до запуска Он не успел. Когда Он вбежал, передача уже началась. А в тот вечер вообще не должно было быть никаких передач. Они были не запланированы. Может быть, и не было бы ничего страшного, но Он за вечер до этого экспериментировал с волновыми матрицами. Он написал программный анализатор кода и увидел некоторую дисгармонию матриц. Ему хотелось узнать, что будет, если привести матрицы в гармонию. Так вот, в тот вечер эксперимент Он не закончил и программный код назад не вернул (срочно нужно было уехать домой – прорвало трубы) и лаборанты запустили передачу на Его эксперименте!
Эксперимент закончился тем, что гантеля оказалась в другой капсуле на пять секунд раньше, чем была нажата кнопка начала эксперимента. Это зафиксировали все камеры, но на это никто не обратил внимания кроме Него. Пока по факту незапланированного запуска эксперимента ехала возбужденная комиссия, он откатил свой код назад и стер свой журнал событий.
Оба лаборанта были вызваны на допрос, и больше Он их не видел. Он был чист. Для него было очевидно, что это был прорыв. Установка начала передавать не только в пространстве, но и во времени. Больше эксперимент повторить не удалось, его группу «закрыли» на базе. Охрану усилили. На проект был поставлен гриф «совершенно секретно» и для своих семей они перестали существовать, впрочем, у него и не было семьи.
20 лет спустя
Задача на последующие десять лет стояла следующая – необходимо было осуществить прием-передачу объектов без принимающей капсулы на другом конце. Задача была теоретически и практически была решена учеными. Необходимы были массовые эксперименты. Глобальные задачи государства он тоже знал, все-таки он отвечал за внутреннюю безопасность проекта и вечерами проверял все носители на наличие информации, которой там быть не должно. Задачи военные и экономические были просты: обеспечить передачу критической массы изотопов тяжелых металлов в нелояльные государства для создания самодетонирующих ядерных зарядов; обеспечить прием полезных ископаемых для хранения на складах, пока в мирных целях того же урана, плутония и тория со складов «наиболее вероятных противников». Практически были отточены все компоненты, написано программное обеспечение, но все время что-то случалось. То для центральных процессоров суперкомпьютера Курчатовского института не хватало охлаждения, и процессоры выходили из строя один за другим, то выгорали платы одна за другой от магнитных наводок, то узлы кластерного кольца Москвы давали сбои на приемо-передающем оборудовании. Приходилось терпеть и заново повторять эксперименты. Микропроцессоры и платы сбойного оборудования – это единственное, что покупалось в Штатах, и сбоили они явно не просто так, все же остальные рабочие компоненты заказывались в Китае и работали как часы. Но скоро и эта проблема была решена.
Наконец-то удалось осуществить запланированные передачи. На Рождество Президенту через систему передали поздравительную открытку прямо на его стол, чем немало его порадовали. Тут же был объявлен фуршет с награждениями заслуженных, но тихонечко и без огласки. Прием объекта на тот момент осуществить пока так и не удалось.
Наступал новый виток холодной войны, задачи военного характера приобрели основной приоритет, а это означало, что его в его 47 скорее всего спишут. Причем спишут жестко. Это был не домысел. Очередной чиновник вновь забыл вынуть флеш-диск с конфиденциальной информацией из рабочего компьютера, когда распечатывал дочери реферат, и в документе на его флешке четко значилось «ликвидировать». Даты не было, но в качестве приемника числился отличник Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации полковник ракетных войск стратегического назначения и его дублирующая лаборатория (оказалось, была и такая). Так что к этому моменту Он стал готовиться загодя.
Он даже знал «как» он покинет лабораторию, к тому моменту вопрос телепортации крыс уже был решен. Он пока точно не знал «куда», так как все журналы перемещений записывались, и выследить Его ничего не стоило. Он думал о месте, в котором ему хотелось бы оказаться, что бы счастливо дожить свою жизнь, но ничего хорошего на ум не приходило. Потом Он начал думать над тем, чем бы и кому бы он мог бы помочь и когда решение пришло само собой, он твердо решил, что ему нечего терять и он прорежет не только пространство но и время.
Со случая десятилетней давности, он скопировал эмулятор системы к себе на виртуальную машину и много экспериментировал с волновыми матрицами. Ошибок в его вычисления не должно было быть. Во всяком случае, их не было, когда он помог по своим теоретическим расчетам непосредственному начальнику отправить забытые «секретные документы» точно в сейф начальника генштаба, начальнику тогда тоже нечего было терять. Начальник не спросил, как Он смог, а Он не распространился на этот счет. Потом начальник сорвался, запил и пропал. Теперь ему казалось, что он сможет все рассчитать все не только с точностью до нанометра, но и до наносекунды.
Он перерыл кучу интернет архивов двадцатилетней давности, навигационных записей, репортажей, расследований, отчетов. Нужно было все освежить в памяти. Он доработал программу установки так, что при нажатии клавиши «Enter», программа сохранится с его заданной волновой матрицей, в течение нескольких минут он «уйдет», и программа восстановится, стерев журнал своей работы. Конечно, журналы перемещений стереть нельзя, и место его приземления сохранится, но дата для всех останется тайной. Он не стал отращивать бороду и надевать очки, двадцать лет возьмут свое, он набрал в консоли 09.07.2006 07:39 52°16′27″ 104°21′59″ и нажал «Enter».
9 июля 2006 года
Он увидел, что находится ровно в кабине туалета самолета, он почувствовал, что начало закладывать уши, значит, они снижаются, значит, у него не более пяти минут, нужно успеть предупредить.
Он вышел из туалета в хвосте и наткнулся на бортпроводницу, которая зашипела на него.
— Почему Вы еще не в кресле! Идет посадка, марш к себе!
— Извините, живот — пробурчал Он.
Он искал глазами двадцать шестой ряд. Самая середина. Вот сидят они: Катя и Арман. Арман ближе к проходу, Катя правее. О чем-то возбужденно говорят.
Он подошел как можно ближе и нарочито громко назвал Катину фамилию, — Прошу прощения! Есть такая?
Катя вздрогнула и повернулась, — Это я, а что такое?
— Там в хвосте около правого туалета, я нашел паспорт и обратный билет на Ваше имя, прошу прощения, я не захватил и оставил около бортпроводника, вам показать?
Он знал, что проверить Его слова будет сложно, документы наверняка затерялись в сумочке, и быстро найти их не получится.
Катя заерзала, Арман сказал, — Как он там оказался? Давай я возьму, пропадут же.
— Арман, пропусти, пожалуйста, я сама — и Катя направилась в хвост самолета.
Он взялся проводить ее, что бы «показать ей документы». Когда они дошли уже почти до конца, Он сделал ей легкий укол в бок, шепча про себя: «Все должно быть честно, ни что не должно быть нарушено». Он подвел её к бортпроводнику, практически удерживая за плечи и сказал:
— Извините, девушке плохо, можно ей в туалет?
— Идет посадка, по инструкции не положено, видите обратно!
— Не доведу, она теряет сознание.
Бортпроводник отстегнулся, посадил Катю на свое место, крепко пристегнул и сказал:
— Все будет хорошо, идите на свое место.
Иду, — Он заглянул прямо в глаза бортпроводнику и, чеканя каждое слово, сказал, — Сядьте на пол рядом с ней ЗДЕСЬ и держитесь крепче пока я не вернусь, сейчас будет жарко, — и бросился предупреждать Армана.
Бортпроводник в холодном оцепенении сел на пол, прижался к стене и вцепился в сидение побелевшими костяшками пальцев. Только вчера у него были антитеррористические учения и он хорошо помнил инструкции.
Шасси самолета уже коснулись полосы. Около кресла Армана его встретила та самая ворчливая стюардесса и сказала:
— Немедленно сядьте в кресло, я буду вынуждена сообщить капитану, и вас задержат на выходе!
— Прошу прощения, — сказал он Арману, — Ваша знакомая задержалась в туалете, разрешите, я сяду на время посадки, мое место далеко.
Арман хотел подвинуться, но Он быстро пролез на Катино место. В этот момент взвыл гул двигателя самолета, самолет начало кренить, что-то было не так. Он спокойно посмотрел в правое окно, Он столько раз видел реконструкцию события, что знал все до мелочи. Шасси самолета сошли с полосы и вышли на гравий. Оставались секунды.
— Арман, — сказал Он, — сейчас будет удар, ты должен отстегнуть ремень и бежать в хвост. Арман удивился, но виду не подал и остался сидеть на месте.
— Быстрее!!! — закричал Он. И в этот момент произошел удар. Он быстрым движением отстегнул ремень безопасности Армана, поднял его за плечи и толкнул по проходу в хвост самолета, кажется, до Армана начало доходить. И тут произошел толчок и взрыв. В Его голове пронеслась последняя мысль: «Успел».
Эпилог
Первого августа 2026 года центральной клинической больницы Иркутска случилось маленькое чудо. Женщина, находящаяся двадцать лет в коме очнулась. Немного прийдя в себя, она, не переставая, твердила: «Яна, Яна, Яна…». Прошло столько времени, что никто не помнил, откуда она взялась и когда появилась. Только по больничным записям было установлен год поступления 2006. Она не помнила практически ничего. Её начали учить всему заново. Новость о ней показали по всем новостным каналам России. Неожиданно, нашлись ее родственники в Литтелтоне, штат Колорадо, и за ней прилетела ее давно повзрослевшая дочь. Дочь отказалась давать интервью, и в этом ее защищал закон штата.
