В министерстве правды был непростой день. Подготовка к параду в честь Великой победы начались загодя. Автоматическая программа по поиску оставшихся в живых ветеранов выдала «бинго» — судя по базе данных, в живых остался один единственный ветеран. Это была грандиозная сенсация! В честь этого события было решено устроить небывалый праздник стоимостью триллион рублей и торжественный парад с демонстрацией военной техники и запуском межконтинентальной баллистической ракеты с центральной площади Кремля в дружественную Кубу. Самые главные почести ожидали оставшегося в живых ветерана: проживание в номере люкс гостиницы «Интерконтиненталь» в центре Москвы, выступление в Колонном зале Дома союзов и встреча с президентом.
***
В редакции газеты «Исконная правда» готовили центральную полосу для праздничного выпуска. Треть полосы занимала фронтовая фотография улыбающегося ветерана. Кто постарше взглянул через плечо редактора на готовящийся выпуск и присвистнул:
— Так это же Мишка!
— Какой Мишка? — обернулся редактор.
— Сын полка, тот самый! — ответил тот, кто постарше и пошел по своим делам.
— Ну, конечно, тот самый! — ответил редактор и полез смотреть в свободную энциклопедию, о чем вообще идет речь.
Редактор прочитал «про Мишку» и выделил под ветерана еще один разворот газеты.
***
Ветеран проживал в Томской области.
В Областную управу позвонили из Центра. Просто так телефон не звонил, поэтому секретарь быстро схватили трубку и соединила звонящего с главой Областной управы.
— Что, господин Бубликов, готовитесь к празднованию великой годовщины? – спросил начальственный голос.
— Готовимся, во всю, — заискивающе сказал Бубликов, — транспаранты напечатали! Как Ваше здоровьице, Николай Андреевич?
— Ветеранов, говорю, поздравлять готовитесь? – не обращая внимания на вопрос спросил голос.
— Конечно, подарочки все закуплены! – ответил Бубликов.
— Сколько там у вас ветеранов осталось? – грозно спросил голос.
— Немного, — ответил Бубликов, — но все учтены!
— Ну смотри, готовь хорошо, приеду проверю, — сказал голос и связь оборвалась.
Бубликов вытер пот и вызвал молодого заместителя.
— Зотов, ветеранов готов поздравлять? — спросил он грозно.
— Да кого поздравлять-то, все вымерли давно, — улыбнулся заместитель.
— Поумничай у меня тут, — грозно сказал Бубликов, — разыщи-ка сколько там осталось и доложишь!
Зотов убежал выполнять поручение.
В своем кабинете Зотов позвонил в собес:
— Ветераны есть? — коротко спросил он.
— Посмотрим по подшивкам за тот год, да сравним с пенсией, после обеда перезвоним, — ответили заместителю из собеса и пошли перебирать бумажные журналы.
После обеда заместитель доложил главе Областной управы:
— В области остался один ветеран.
— Это — знаковое событие, — глубокомысленно сказал глава, — конфетами тут не отделаешься, раскрути-ка спонсоров на подарки.
— Есть! — сказал заместитель и поспешил к выходу.
— Зотов, — сказал глава, — чтобы поехал и собственноручно все вручил! А не как в прошлом году!
Зотов, который уже почти вышел, споткнулся на последних словах и неуклюже выскочил из двери.
Через день два областных спонсора были раскулачены на стиральную машинку «Малютка» и новый электрический чайник. Зотов с водителем и подарками поехали по адресу ветерана. Полдня кружения с навигатором и подсказкой нечастых встречных привели к нужной деревне. Аккурат около въезда подержанная Тойота заместителя главы завязла в грязи по самый бампер. Водитель пошел в совхоз искать трактор, а Зотов с коробками пошел искать деда. Планируемого торжества не получалось — обе туфли заместителя остались в грязи, брюки вымокли до колена. Когда Зотов нашел дом, он был уже так перемазан грязью и усталостью, что мало чем отличался от местных жителей. Местные собаки уже почти перестали на него реагировать.
***
Дед Михась жил в старом доме, который сам и построил после войны. Дом на половину ушел в землю. В доме была печь и маленькая дверка на улицу. Дед жил один, если не считать собаку Шарика с облезлым хвостом да кота Мурзика. Все трое были не просто старыми, а древними. Шарик был давно отвязан от будки и шлялся по улицам, иногда принося деду кость в суп и охраняя двор. Мурзик жил на печке и ночами грел деда. Ради этих двоих дед и жил, а они ради него.
И все-таки собака залаяла при приближении незнакомца. Во двор протиснулся молодой человек без обуви грязный с коробками.
— Тебе чаго? — спросил дед.
— Вы Михаил Потапович? – спросил взъерошенный Зотов, который выглядел юношей на фоне деда.
— Топтыгин Михаил Потапович в лесу живет, а я дед Михась. Чего надо? – огрызнулся дед.
— Пришел вас поздравить от областного центра с праздником Великой победы, — сказал Зотов и протянул коробки.
Дед посмотрел с прищуром на коробки:
— Ну вон туда поставь, — кивнул он в угол.
В углу стояло несколько запечатанных выцветших коробок с кофемолкой и яйцеваркой.
— Чай будешь? – спросил дед оттаивая.
— Буду! – охотно согласился Зотов, чтобы как-то наладить контакт.
— Ну налей воды, я вскипячу, — сказал дед.
— А где вода? – спросил Зотов, озираясь по сторонам.
Дед указал рукой на два пустых ведра у двери:
— Как выйдешь со двора, слева у второго дома колодец будет. Да сапоги надень, ногу пропорешь.
Озадаченный Зотов взял ведра и ушел за водой. Его не было минут двадцать.
Пока Зотова не было, дед Михась растопил печь.
В дом спотыкаясь вошел взмыленный Зотов и поставил ведра в угол. Он вытер пот, посмотрел, что делает дед и бодро сказал:
— Теперь не нужно топить печь, чтобы вскипятить чай, нажал кнопку и готово!
— Ну-ка покажи, — сказал дед.
Зотов распаковал чайник, задвигая коробку со стиральной машинкой подальше, и налил в него кружкой воды из ведра. Дед с недоверием смотрел на кусок пластмассы в руках Зотова.
Зотов попытался вставить вилку от чайника в розетку под окном. Розетка была крепкая, керамическая, советская. Европейскую вилку она в себя не пускала. И так и сяк пытался вставить вилку в розетку Зотов.
— А другие розетки есть в доме? — озадаченно спросил он.
Не дожидаясь ответа, Зотов заприметил разобранную розетку без кожуха, торчащую из стены, вогнал в нее вилку и довольный нажал кнопку на чайнике. Чайник не включился.
— А он от электричества работает? — уточнил дед.
— Да! — гордо ответил Зотов, — не включается что-то сейчас разберемся!
— Бесполезная в хозяйстве вещь, — сказал дед, и махнул рукой в сторону окна, за которым виднелся столб с обрезанными проводами.
— Семь лет назад обрезали, когда линию меняли, — пояснил дед, — я писал два раза, чтоб восстановили, да видать очередь не дошла.
Дед обтер железный чайник, налил воду и поставил на печь.
Зотов озирался по сторонам. Дом пятистенок. Старая одежда, стол, лавки, нехитрая утварь. Пауза затягивалась. Чтобы как-то занять время, он спросил:
— Часто ли вы вспоминайте про войну?
— Чаго? Войну? – удивился дед, — а чего ее вспоминать-то? Я жену вспоминаю, детей. А войну зачем?
— Ну, товарищей фронтовых, — продолжил Зотов.
— Слушай, я не помню, какое сегодня число. Мне день прошел и ладно. Шарик, да Мурзик, вот и все мои товарищи, — ответил дед.
***
Неловкий разговор прервал собачий лай.
Во двор протиснулся крепкий бритый парень в костюме. За ним прошел мужчина в возрасте, в котором Зотов узнал главу региона. Следом протиснулся еще один крепкий парень, который нес большую коробку с плоским телевизором.
— Здесь живёт Михаил Потапович? — спросил бритый парень заходя в дверь.
— В лес пошел за грибами, — ответил дед, — я за него.
В дверь протиснулся глава региона и второй охранник.
— Садитесь, сейчас чай будет, — сказал дед.
Охранник бойко начал распаковывать телевизор.
— А мы тут с праздником приехали поздравить, — сказал глава региона.
— Ну поздравляйте, — сказал дед.
— От всего региона и от себя лично, — начал глава региона, — поздравляю вас с праздником Великой победы! Примите, так сказать, заслуженный подарок! — сказал глава региона и показал на телевизор.
Охранник с силой вогнал вилку телевизора в керамическую розетку. Розетка разлетелась. Вилка вошла в остатки розетки. Телевизор не включился.
— Тут с напряжение в сети не очень, — злорадно сказал Зотов и кивнул на обрезанные провода за окном.
— Да вы… Да я вас! – начал багроветь глава региона.
— Вы нас что? — заинтересованно спросил Зам и отряхнул засохшие комья грязи с подвернутых брюк.
— Хоть бы раз конфет шоколадных привезли да чаю крепкого, — сказал дед, — а то все коробки какие-то возят. Чего мне с ними делать?
Дед насыпал сухой травы из стеклянной банки в заварной чайник и залил ее кипятком.
— Собирайся дед, — сказал глава, — некогда чаи распивать, тебе оказана великая честь, едем в Кремль! Да поторапливайся, время мало!
— Ребят, а может без меня? – спросил дед.
— Без тебя велено не возвращаться, — развел руками глава.
— Ну ладно, сейчас соберусь — сказал дед.
Дед подошел к шкафу, вынул китель с орденами, отряхнул, кряхтя надел, погладил за ухом кота и ушел из дома навсегда.
***
В Колонном зале Дома союзов был торжественный прием. Упитанные генералы, подтянуты министр обороны, сам президент — все трясли деду руку и горячо поздравляли. Вокруг бегали репортеры, стрекотали камеры, горели софиты, пытаясь запечатлеть каждую секунда прикосновения сильных мира сего с последним ветераном, перед тем как он уйдет в историю.
Настал самый торжественный момент. Президент вручил деду орден и сел в первый ряд. Дед должен был сказать торжественную речь. На него были обращены сотни глаз в зале и десятки кинокамер, которые хотели запечатлеть конец уходящей эпохи.
Дед встал за трибуну. Полез в нагрудный карман. Достал толстую трубочку, которую все приняли за свернутую в рулон речь. Но вместо того, чтобы развернуть свиток, он направил свиток в зал, дернул за веревочку и крикнул: «Ура!»
В следующую секунду из хлопушки вылетел разноцветный дождик и в деда вошли две пули.
***
Дед Михась очнулся в своей кровати на краю города в панельном доме в уютной квартире, полученной по реновации в прошлом году. Большие электронные часы на стене показывали четыре часа утра. Дед выключил телевизор, включил чайник. И подумал: «Приснится же такое…»
